Вскрикивая, он черпал горстями воду, плескал ее
в сторону Марины, в лицо свое и на седую голову. Люди вставали с пола, поднимая друг друга за руки, под мышки, снова становились в круг, Захарий торопливо толкал их, устанавливал, кричал что-то и вдруг, закрыв лицо ладонями, бросился на пол, — в круг вошла Марина, и люди снова бешено, с визгом, воем, стонами, завертелись, запрыгали, как бы стремясь оторваться от пола.
Неточные совпадения
Все это текло мимо Самгина, но было неловко, неудобно стоять
в стороне, и раза два-три он посетил митинги местных политиков. Все, что слышал он, все речи ораторов были знакомы ему; он отметил, что левые говорят громко, но слова их стали тусклыми, и чувствовалось, что говорят ораторы слишком напряженно, как бы из последних сил. Он признал, что самое дельное было сказано
в городской думе, на собрании кадетской партии, членом ее местного комитета — бывшим поверенным по делам
Марины.
Удар грома пошатнул его, он отступил на шаг
в сторону, вытирая виски платком, мигая, — зал наполнился гулом, ноющей дрожью стекол
в окнах, а поверенный
Марины, подскочив на стуле, довольно внятно пробормотал...
Разошлись
в разные
стороны. Самгин шагал не спеша, взвешивая предложение
Марины, хотя уже признавал, что оно неплохо устраивает его.
— Конечно. Такая бойкая цыганочка. Что… как она живет? Хочет быть актрисой? Это настоящее женское дело, — закончил он, усмехаясь
в лицо Клима, и посмотрел
в сторону Спивак; она, согнувшись над клавиатурой через плечо мужа, спрашивала
Марину...
Он мотнул головой и пошел прочь,
в сторону, а Самгин, напомнив себе: «Слабоумный», — воротился назад к дому, чувствуя
в этой встрече что-то нереальное и снова подумав, что
Марину окружают странные люди. Внизу, у конторы, его встретили вчерашние мужики, но и лысый и мужик с чугунными ногами были одеты
в добротные пиджаки, оба —
в сапогах.
Память произвольно выдвинула фигуру Степана Кутузова, но сама нашла, что неуместно ставить этого человека впереди всех других, и с неодолимой, только ей доступной быстротою отодвинула большевика
в сторону, заместив его вереницей людей менее антипатичных. Дунаев, Поярков, Иноков, товарищ Яков, суховатая Елизавета Спивак с холодным лицом и спокойным взглядом голубых глаз. Стратонов, Тагильский, Дьякон, Диомидов, Безбедов, брат Димитрий… Любаша… Маргарита,
Марина…
Если сам он идет по двору или по саду, то пройти бы ему до конца, не взглянув вверх; а он начнет маневрировать, посмотрит
в противоположную от ее окон
сторону, оборотится к ним будто невзначай и встретит ее взгляд, иногда с затаенной насмешкой над его маневром. Или спросит о ней
Марину, где она, что делает, а если потеряет ее из вида, то бегает, отыскивая точно потерянную булавку, и, увидевши ее, начинает разыгрывать небрежного.
Вдруг этот разговор нарушен был чьим-то воплем с другой
стороны. Из дверей другой людской вырвалась
Марина и быстро, почти не перебирая ногами, промчалась через двор. За ней вслед вылетело полено, очевидно направленное
в нее, но благодаря ее увертливости пролетевшее мимо. У ней, однако ж, были растрепаны волосы,
в руке она держала гребенку и выла.